Живи - Страница 31

Всякое уродство для более или менее терпимой жизни должно быть чем-то компенсировано. Самое распространенное и сильное средство для этого есть другое уродство, доставляющее удовлетворение, то есть разврат. Потому уроды обычно болтливы, похотливы, пошлы, циничны, злорадны, мстительны, тщеславны, корыстны… Назови мне хотя бы одного урода, не поддающегося действию этого закона. Я знаю, ты имеешь репутацию человека сдержанного, аскетичного, благородного. Но ведь это — тоже форма разврата, ибо это есть нарушение некоей нормы. Человек, уклоняющийся от общения с женщинами или от вина, есть такой же развратник, как человек, злоупотребляющий женщинами и вином. Ты избрал не негативную, а позитивную форму разврата, чтобы компенсировать свое уродство. Я уверен, ты хотел бы сбросить свои светлые ризы и грешить. Но тебе это так же трудно сделать, как бабнику и пьянице отказаться от злоупотреблений сексом и вином. Это верный признак разврата. Я компенсирую свое уродство развратом мысли. Я в своих интеллектуальных построениях не знаю никаких моральных ограничений. Я способен развить теорию, основывающуюся на любых постулатах, в том числе — на самых бесчеловечных. Как видишь, я тоже не свободен от действия закона компенсации.

Идеология здоровья

Постоянным оппонентом Теоретика в комбинате является его близкий друг Виктор Белов. Он окончил механико — математический факультет Московского университета, подавал надежды, но попав к нам, застрял на уровне старшего преподавателя в каком-то институте. Защитил с большим трудом диссертацию. Ходили слухи, будто он сделал какое-то важное открытие. Но эти слухи его и погубили: вместо карьеры профессора ему пришлось довольствоваться чисто символической ролью заведующего группой в нашем отделе. Когда в комбинате создали отдел теоретических проблем моделирования, Белова назначили заведующим его. Что делают сотрудники отдела, в комбинате никто не понимает. Поэтому к ним относятся с уважением, а они сами ощущают себя аристократами и смотрят на всех прочих свысока. А «все прочие» им мстят за это тем, что не дают им премий, прибавок к зарплате, квартир и других материальных благ, а также не пускают их во всевозможные выборные органы.

Белов считает, что здоровые люди совершают преступление, создавая общество, в котором вследствие прогресса с необходимостью рождаются дети — уроды. Но здоровые люди совершают двойное преступление, сохраняя этим уродам жизнь и обрекая их на страдания. Я возразил на это, сославшись на результаты исследований наших социологов. Социологи в течение нескольких лет проводят опрос инвалидов от рождения. На вопрос, что предпочли бы инвалиды — умереть при рождении или жить, почти сто процентов предпочли вторую возможность: жить, несмотря ни на что. Белов сказал на это, что вывод социологов априорно ошибочен, поскольку опрашиваемые давали ответ в силу индивидуального биологического инстинкта самосохранения, а не в силу соображений общей социальной целесообразности. При рождении люди не имеют выбора, А уничтожение существ, не сформировавшихся в личность, не есть моральное преступление. Конечно, тут есть юридический аспект. Но когда процент уродов от рождения станет реальной угрозой вырождения человечества, здоровые примут самые жестокие, с нашей точки зрения, законы на этот счет. Сейчас здоровых людей пока еще достаточно для продолжения рода человеческого. Через сто лет, может быть, будет поздно думать об этом. Рост числа людей не делает людей счастливее. Наоборот, он умножает сумму несчастий. Слишком много людей на планете. Надо остановить процесс роста населения. Естественно, начать надо с искоренения всяких уклонений от биологических норм.

Иногда дискуссии между Беловым и Черновым принимают весьма острые формы.

— Что нужно для здоровой и счастливой жизни, — говорит Белов. — Не так уж много. Физическое здоровье. Хорошее воспитание в семье и в школе. Хорошее образование. Интересная работа. Уважение в коллективе. Хорошая еда, жилье, одежда. Здоровая семья. Друзья. Культурные развлечения. Все это в принципе достижимо. И многие это имеют фактически.

— Многие ли? — возражает Чернов. — Ну а если ты физически нездоров?

— Он предлагает слабых и уродливых индивидов уничтожать при рождении, — заметил я.

— Разумно, — согласился Чернов. — Допустим, все физически здоровы и никаких больных нет. А если люди заболевают, пусть их лечат идеальнейшим образом. Для многих ли граждан осуществим твой идеал в нашем обществе? Только для тех, кто по рождению оказывается в привилегированном положении, кто умеет устраиваться в жизни, преуспевает, делает карьеру. А какой ценой это достигается? А как быть с теми, кому не повезло с родителями, кому не удается сделать карьеру, кого оттолкнули более ловкие хапуги, кому не удалось получить хорошее образование и интересную работу?

— А я и не предлагаю мой идеал для всех, — говорит Белов. — Я лишь говорю о том, что нужно для здоровой, гармоничной и счастливой жизни. А кому удается этого достичь, это другой вопрос.

— И этот «другой вопрос» превращает в идеалистическую пустышку твой идеал, — сказал Чернов. — Надо исходить не из абстрактных идеалов, а из конкретной реальности. И изобретать идеалы применительно к реальным условиям. А что мы видим в реальности? У бездарного подхалима и пройдохи Гробового четырехкомнатная квартира, дача, должность, награды и все прочее. А у гениального изобретателя Горева — жалкая комнатушка, никакой семьи, никакой перспективы в смысле повышения по службе и признания заслуг. Вы все знаете, что за ничтожество был Сусликов. А кто он теперь? Секретарь ЦК КПСС. Я уж не говорю про такую мразь, как его помощник Корытов. Он ухитрился сохранить квартиру и дачу здесь. И в Москве получил по нормам генералов и академиков. Его с юности развратный сын в Институте международных отношений, а серая, как асфальт, дочь уже заслуженная артистка республики. Наверняка народной будет. А что ждет твоего сына? Помяни мои слова, ты еще заработаешь инфаркт, когда он окончит школу и попытается поступить в университет. Хотя у тебя там какие-то связи есть. Взятку дашь. Так что, может быть, обойдется. Продолжать?